Kropa, спасибо тебе большое!

Татьяна Навка: Нельзя забывать о женском счастье

В прошлый четверг жители столицы искали мало-мальски удобный повод, чтобы улизнуть с работы на ледовое шоу «Звезды на льду». Еще бы – впервые в Астану приехали звезды мирового фигурного катания: чемпионы мира, Европы, Олимпийских игр Татьяна Навка и Роман Костомаров, Мария Петрова и Алексей Тихонов, Татьяна Тотьмянина и Максим Маринин, Илья Авербух и актриса Анна Большова. Об этом «Литер» уже сообщал своим читателям. Но удрать с работы получилось не у всех. Поэтому выступление звезд на льду в большинстве своем увидели школьники, студенты и пенсионеры. Видимо, предприниматели столицы и акимат так и планировали свой сюрприз, проявляя тем самым уровень социальной ответственности бизнеса. Но идея, скорее всего, принадлежит мэру Аскару Мамину, заядлому хоккеисту, возглавляющему федерацию фигурного катания.
К сожалению, откатав шоу, звезды на следующее утро улетели совершать мировое турне. После пресс-конференции «Литеру» удалось задать буквально несколько вопросов мастеру спорта международного класса, двукратной чемпионке мира Татьяне Навке. Предполагая, что о спортивной карьере знаменитой Татьяны известно всем, мы поинтересовались ее личной жизнью.

– Вы уезжаете в турне по шестидесяти городам восьми стран. А с кем осталась ваша дочь? Кстати, она тоже занимается фигурным катанием? Вы по-прежнему живете в США?

– Сашенька осталась в Москве. Увы, такова участь детей, чьи родители часто бывают в разъездах. Конечно, тяжело с маленьким ребенком, но выручают дедушки и бабушки. Да, она занимается фигурным катанием. Но параллельно осваивает азы тенниса. Подозреваю, что это ей нравится больше. Что касается места жительства, мы уже полгода живем в России, то есть в Москве.

– Как-то ваш супруг и тренер Александр Жулин признался, что вы планируете родить Александре братика или сестренку.

– Да, мы на самом деле планируем второго ребенка. Конечно, это произойдет в ближайшие несколько лет. Скорее всего, когда я определюсь окончательно: оставить фигурное катание навсегда или сделать какой-то перерыв. Главное, не подвести моего партнера Романа Костомарова. В то же время, добиваясь спортивных успехов, нельзя забывать о женском счастье.

– Как быстро вы восстановились после рождения дочери?

– Я согласна с моей коллегой Татьяной Тотьмяниной: когда человек чего-то очень хочет, он всего добьется. У меня было желание, поэтому я очень быстро восстановилась после родов. Поэтому женщин, которые ради спорта сознательно отказываются рожать, я не понимаю и считаю, что они неправильно поступают. Рождение ребенка – самое большое счастье для женщины.

– Соперничество в рамках проекта «Звезды на льду» отразилось на семейных отношениях?

– Нет, никак не отразилось. Мы с Маратом Башаровым заняли первое место, а Александр Жулин с Ингеборгой Дапкунайте – второе. Этот проект привнес в нашу жизнь очень много положительного.

– Вы родом из Украины…

– Да, из Днепропетровска. В 13 лет меня увидела тренер из Москвы Наталья Ильинична Дубова и пригласила в столицу. Меня, маленькую тринадцатилетнюю девочку, отправили в Первопрестольную. Я жила вдали от родителей, в семье у знакомых. Когда мне исполнилось 15–16 лет, мне сняли отдельную квартиру, где я жила с другой девочкой.

– Чувство к уже знаменитому на тот момент Александру Жулину у вас возникло неожиданно?

– Никто не верил, что все у нас по-настоящему. Но мы уже 14 лет вместе…

– Вам понравилась Астана?

– Очень. Я впервые в Казахстане. Не ожидала, что ваша столица такой красивый и чистый город.

Жанна ОЙШЫБАЕВА, Астана

Статья из "Коммерсанта" послеолимпиадная. Но я ее раньше не встречала. Думаю, вам будет интересно.

Мама на льду

// Корреспондент Ъ принял участие в личной жизни чемпионов Олимпиады
вне игры с Андреем Колесниковым
Победу танцевального дуэта Татьяна Навка–Роман Костомаров специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ праздновал в компании мужа, мамы, дочери и сестры фигуристки, а также девушки фигуриста.
Поздним вечером в ледовом дворце спорта Palavela, где шли соревнования танцевальных пар, было еще довольно много свободных мест. Прямо над нами был уголок, где фигуристы ждали оценок. Две женщины, сидевшие немного в стороне от нас, развернули огромных размеров плакат. На плакате были фото Татьяны Навки и Романа Костомарова в натуральную величину. Плакат был ярко-оранжевого цвета. Я к таким плакатам привык на Крещатике во время "оранжевой революции" и даже вздрогнул от нахлынувших воспоминаний. Нам сейчас революция была ни к чему. Татьяна Навка и Роман Костомаров после оригинального танца и так занимали первое место. Надо было эволюционным путем овладеть полноценным олимпийским золотом. Одна из женщин крикнула нам сверху: – У нас еще один плакат есть! Через мгновение у нас в руках уже был этот плакат. Он оказался таким большим, что в развернутом виде перекрывал обзор восьми-десяти верхним рядам. Мой товарищ, державший плакат с другой стороны, вынужден был отсесть от меня на несколько мест. Одно из них заняла трехкратная олимпийская чемпионка Ирина Роднина, другое – серебряный призер Олимпиады в Солт-Лейк-Сити Антон Сихарулидзе. С этими людьми болеть было не страшно. Еще через четверть часа свободных мест в зале уже не осталось. А женщины, отдавшие нам плакат, тоже оранжевый (я потом узнал, почему он такого цвета: авторы плаката хотели, чтобы фон был в тон золотой медали, но получилось не все задуманное), оказались, мягко говоря, не чужими паре людьми. Одна из них была мамой Татьяны, другая – сестрой. И я не сразу заметил главного участника этих соревнований – шестилетнюю дочь Татьяны Сашу. Танина мама сказала, что пластиковые палки, на которые надо было натянуть плакат, они искали по всему Турину, а сам плакат изготовили в Днепропетровске, по месту своего постоянного проживания. Девочка задумчиво смотрела на лед. – Не волнуйся,– сказал я ей.– Мама победит. – А вы не знаете, где она? – спросила девочка.– Где моя мама? На льду в этот момент разминался кто угодно, но только не ее мама. Французы, итальянцы, швейцарцы, по-моему. Даже русские были. Но не те, которые нужны были девочке. Татьяна Навка и Роман Костомаров выступали в следующей группе. – Подожди,– сказал я,– мама появится. – Я знаю,– сказала она.– Вон оттуда. Оттуда они и появились. Мы развернули свой плакат. Он бы заслонил собой небо – если бы каток не был крытым. В нескольких метрах от нас колыхался еще один плакат. На нем были Татьяна и Саша. "Mammi, I love you!" – было написано на нем. Я подумал, что с гораздо большим удовольствием я бы подержал этот плакат. Когда они выступали, я смотрел не на них, а на маму и сестру Татьяны. Я даже вспомнил в этот момент, как на меня смотрела моя мама, когда провожала меня в первый класс. Перед тем как я вошел в школу, я обернулся и навсегда запомнил этот ее взгляд. Теперь так же, мне казалось, смотрит на Татьяну ее дочь. – Я с ней с пяти лет,– говорила мне ее мама полчаса назад, в перерыве. Я удивленно смотрел на нее. Мне это казалось нелогичным. – На катке, я имею в виду,– пояснила она. Она все видела и все помнит. Свадьбу Татьяны и Романа. Развод. Отъезд дочери в Америку, к тренеру Александру Жулину. Любовь. Рождение девочки Саши. Звонок Романа. Его приезд в Америку. Они снова танцевали несколько лет с одной-единственной целью: выиграть эту Олимпиаду. И вот они ее выигрывали. Саша смотрела на лед с таким недетским вниманием, что мне стало казаться, что она хорошо понимает все нюансы маминой техники катания. Я, казалось, не так уж и ошибался. Они побеждали. Антон Сихарулидзе вздрагивал, когда Татьяна и Роман выходили из вращения. – Засчитали...– бормотал он.– Слава богу. Попробовали бы не засчитать. Татьяна и Роман почти не ошибались. У них были не самые высокие оценки из тех, что были возможны, но их соперники ошибались гораздо серьезнее. Татьяна и Роман сделали то, что хотели. Они выиграли. Перед награждением мы спустились к стеклянному бортику, отделяющему трибуны ото льда. К нам подошла вся эта счастливая семья, пока, правда, не полная. – Не зря мы молились, да? – спросила Саша бабушку. – Ну конечно! – сказала Танина мама и обернулась ко мне.– Мы обычно ходим в православную церковь, а тут, в Турине, только католические. Но мы все равно пошли. Господи, посмотрите на нее, ей же самой не верится! Саша, смотри, она нас видит! Татьяна в это время стояла на пьедестале. Все остальные призеры уже повернулись к флагам, сейчас должны были уже исполнять российский гимн, а она одна стояла спиной к флагу и отчаянно жестикулировала, чтобы привлечь внимание дочери. Увидев, что Саша смотрит на нее, Татьяна показала пальцем на медаль, уже пару минут висевшую у нее на шее, а потом – на Сашу. Она неистово показывала пальцем на нее. "Это тебе, тебе!" – мне казалось, я слышу, как она это кричит. – Саша сегодня на соревнованиях сказала: хочу, чтобы мама стала чемпионкой и чтобы у нас прошла аллергия на собаку. – Да? – переспросил я у девочки. – Да. И чтобы мама мне ее купила,– уточнила Саша для полной ясности. "Ма-а-ма!" – услышал я отчаянный крик. Кричали со льда. Это была Татьяна. Она показывала, где пройти, чтобы оказаться поближе к ней. Пока мама пыталась понять, чего она хочет, Саша раньше всех осознала, что надо делать, и бросилась бежать по проходу. Ну, я тоже. Проход закончился тупиком. Мы стояли посреди чьей-то телеаппаратуры. Но я понял замысел Татьяны. Она совершенно не потеряла голову от счастья, хотя имела полное право это сделать. Она все рассчитала. Она вышла на коньках за бортик и подошла к нам. До нас было метра три – в высоту. Она протянула руки. Девочка повисла на стеклянной перегородке. Если бы мы ей не помогли, она бы спрыгнула вниз. Мы помогли. Татьяна взяла дочь на руки, и Саша сразу успокоилась. В ней произошла поразительная перемена. Она теперь безмятежно улыбалась. Ей больше некуда было спешить. Мама покружилась вместе с ней на льду, потом поставила на него девочку. У Саши в руках откуда-то взялась большая мягкая игрушка – как нарочно, собака. Девочка с собакой тоже начала кружиться по льду. Я сразу вспомнил, сколько раз спортсмены говорили, что лед в Турине очень скользкий, поэтому так много падений. Ну а каким же, с другой стороны, должен быть лед? Но первый раз я по-настоящему заинтересовался тем, что лед скользкий, только сейчас. Саша не упала. Организаторы смотрели на происходящее с очень недовольными лицами. Нас, наверху, пытались оттеснить от стеклянной перегородки. – Это очень опасно! – говорили два карабинера.– Девочка в опасности! – Девочка счастлива! – сказал им кто-то.– Она с мамой. – Но это все равно очень опасно. Они не должны там находиться! Так же думали, видимо, и организаторы внизу. Они что-то сказали Татьяне Навке. Она нервно пожала плечами и попросила кого-то из стоявших рядом с ней вернуть девочку бабушке. Саша заплакала. Я думал, ее поднимет Роман – и это будет самая эффектная поддержка из всех, какие он только делал в своей жизни. Но его рядом не оказалось. Через полтора часа вся семья, уже в полном составе, была в Русском доме. Вернее, очень быстро выяснилось, что сюда приехали, пожалуй, две семьи. За одним столиком сидели Александр Жулин, Татьяна, Наташа, Раиса и Саша Навки. В другом углу ресторана Роман Костомаров держал за руку симпатичную девушку. Несколько минут я соображал, кто бы это мог быть. Потом добрые люди, конечно, помогли мне. Девушку зовут Оксана, фамилия ее Домнина. Она в этот день тоже выступала и в паре с Максимом Шабалиным заняла девятое место. Когда мы говорили с ними, она что-то не выглядела расстроенной. – Вот! – показал на нее Роман.– Это наше будущее! – Ваше? – уточнил я.– Или наше? Российское, я имел в виду. – Ну, она будет на следующих Играх выигрывать,– смутился он, полагая, видимо, что ушел от ответа. Роман рассказывал, как после выступления он с Татьяной пришел в раздевалку. Там кругом телемониторы, чтобы спортсмены могли видеть выступления конкурентов. Американцы в тот момент имели шанс подвинуть Татьяну и Романа. – Мы забились поближе к тренажерам, туда, откуда не видно было ни одного телевизора,– сказал Роман.– Мы ничего не хотели видеть и слышать. Но потом пришел один парень, он грузин, за грузинскую сборную выступает, и начал комментировать вслух! И получилось, что мы как будто смотрим все-таки. Он эмоциональный очень парень, все подробно пересказывал, особенно ошибки. Ну, мля, говорит, все: на две ноги она приземлилась! – Вы в олимпийской деревне все в отдельных номерах живете? – не откладывая спросил я. – В отдельных,– вздохнул Роман.– Так полагается. – А вот один человек тут, по-моему, не согласен, что так полагается,– показал я ему на Оксану, которая в этот момент презрительно хмыкнула. – Я не согласна! – подтвердила она. – Что вы будете делать дальше? – спросил я его. – Будем продолжать кататься,– сказал он.– В профессиональных шоу. Оксана в этот момент, по-моему, демонстративно повернулась к нему спиной. Он предупредил мой следующий вопрос: – Здоровье не позволит остаться в любительском спорте. В этот момент в комнату, где мы разговаривали, вошла Татьяна. На руках она несла рыдающую Сашу. – Мне не нужна Олимпиада! – кричала она.– Мне нужна моя мама! Почему мне подарили красные штаны?! Я хотела белые! Ее успокаивали. Ей говорили, что мама с ней, а утром у нее будут детские олимпийские треники не только красного цвета, но и белого. – Приехала, называется, на Олимпиаду! – кричала девочка, уже немного успокаиваясь.– Мама на льду, папа не знаю где! Я олимпиадская дочь! – Я здесь...– робко говорил Александр Жулин. – А где тогда ты был весь день? – неожиданно очень спокойно спросила девочка, перестав плакать, и пристально посмотрела на отца. Он не выдержал этого взгляда. Объяснение, что он был на тренировках, прозвучало бы как минимум наивно. – Скажите,– спросил я Романа, когда они вышли,– а вам не хочется олимпиадского сына? Ну, я так спросил. Терять-то мне нечего. Он посмотрел на Оксану и ответил: – Думали...– он мялся, ему, конечно, не хотелось говорить об этом. – Хочется! – засмеялась Оксана. – Хочется? – переспросил он. – Да! – хохотала она. – Подождите,– сказал я,– а как же наше с вами общее будущее? Девятое место – это ведь только начало! – Ну мы пока не обсуждали эту проблему,– немного успокоилась она. – Уже пять минут как обсуждаем,– сказал я.– Давайте уже что-то решать. – А хочу! – сказала она. Он смотрел на нее так, как смотрела на меня моя мама, когда встречала в тот первый день из школы. – Послушайте,– сказал я,– а может, вам создать новую пару? Спортивную, я имею в виду. Тут они перестали улыбаться. – Не думаю,– ответил он. Он будет кататься с Татьяной Навкой. Я понял: это бизнес. Нет вопросов. В коридоре я снова услышал шум. Олимпиадская дочь отказывалась уезжать с бабушкой и тетей в гостиницу. – Я хочу в деревню! – кричала Саша. Она имела в виду олимпийскую деревню. – Но тебе же туда нельзя! – говорила мама. – Но я же там была утром! – Тебе заказывали пропуск,– объясняла мама.– Пойми, Сашенька, надо поехать! – А вы? – А мы еще здесь побудем. Это же была цель нашей жизни! Мы победили! – Не отпущу,– твердо сказала Саша.– Возьмете меня в деревню. – Да не пропустят! – взмолилась мама.– Понимаешь?! Она этого сама хотела уже, по-моему, больше, чем Саша. Но она понимала: не пропустят. – Понимаю,– сказала девочка.– Пропустят. Ты меня пронеси как-нибудь. Я же маленькая. Ее все-таки увезли в гостиницу.

Kropa, просто огромное спасибо за интервью из "Домашнего очага", я не успела его купить и щас уже ниегде нету!!!

продолжение

Молодец, а я не смогла найти этот выпуск-раскупили

к статье